ИНТЕРВЬЮ

В токийской студии 37-летнего архитектора Су Фудзимото работа над проектом начинается со всеобщего обмена идеями, из которых выбирается самая сумасшедшая. «Мы пытаемся прийти к новому пониманию вещей,» - объясняет Фудзимото. В недавно вышедшей книге «Су Фудзимото: первобытное будущее» (INAX Publishing, 2008) он сравнивает вклад модернистов в современную архитектуру с изобретением нотного стана в музыке и предлагает сделать следующий шаг: убрать линейки и оставить на листе только ноты. Линейное ощущение времени немедленно закончится, а «взаимоотношения между нотами активизируют множество разнонаправленных временных потоков, которых до этого мы не могли себе даже представить.» Примерно таким способом Фудзимото пытается нащупать новый порядок в архитектуре - тот, что мог бы вместить в себя перемены, сомнение и хаос, внутри и снаружи, разум и чувство. Су Фудзимото делится с МОНИТОРом своими идеями и рассказывает о том, каким образом они воплощаются в проектах - текущих и уже реализованных.

Наш самый большой проект - новая библиотека в Университете искусств города Мусасино, где мы победили в конкурсе архитектурных идей. В любой библиотеке требуются две вещи: во-первых, способность точно определить местонахождение книги, а во-вторых - возможность свободно бродить среди книжных полок, как в лесу, делая собственные находки и открытия. Спираль - это форма, которая позволяет удовлетворить оба требования. Систематический поиск производится с главного терминала, находящегося в ее центре, а прорезанные в спиральной стене дверные проемы придают пространству многослойность и позволяют более спонтанное знакомство с библиотекой. Спираль очень проста и одновременно очень сложна: с одной стороны, она имеет единый центр, как самый обычный круг, а с другой - предполагает сложное внутреннее движение. Дизайн-проект уже практически готов; строительство должно завершиться к концу следующего года, а открытие библиотеки намечено на 2010-й.

У вас есть проект частного дома, где вы исследуете тот же принцип спирали с дверными проемами, совмещая таким образом две различных системы координат.

Меня всегда очень интересовало сочетание простоты и сложности, а также внутреннего и внешнего. Взять, например, тот же Спиральный дом: с точки зрения архитектуры он сделан очень просто, но стоит открыть в спиральной стене дверь, как опыт восприятия пространства совершенно изменится, а архитектура как раз и заключается в комбинации различных «опытов». Я не хочу упрощать архитектуру - гораздо интереснее использовать ее как средство для трансформирования сложности. Это вовсе не значит, что архитектура непременно должна быть сложной: мне нравятся простые и точные решения, но не упрощенные! Еще один пример - проект, где мы берем множество «боксов» и хаотично расставляем их в пространстве. Я говорю о медицинском центре, в котором живут и лечатся 50 детей, и которое мы проектировали одновременно как дом и как город. Кажется, что боксы раскиданы наобум, однако за этой беспорядочностью стоит точный и продуманный план, благодаря которому рождается ощущение неожиданности, необычности. Или только что законченный «Дом Н» - три «коробки в коробке». Все предельно просто, но самая большая коробка полностью накрывает собой участок, вместе с садом и жилыми помещениями. В коробке проделано множество отверстий, поэтому ее можно воспринимать как сад под открытым небом, но все же этот сад накрыт защитной оболочкой. Происходит совпадение, сосуществование внешнего и внутреннего пространства. Внешнее пространство самой маленькой коробки является интерьером для средней, наружное пространство которой - это одновременно интерьер самой большой коробки. В общем, между ними складываются довольно сложные взаимоотношения, а потому восприятие «дома» и «улицы» постоянно меняется: ощущение приватности и защищенности в саду - и в то же время чувство открытости в доме.

Вернемся к медицинскому центру. Каково было проектное задание, и что именно вдохновило вас на подобный ответ?

Заказчики хотели, чтобы это была не больница, а место, где можно не только лечиться, но и жить. С другой стороны, 50 детей - это целая толпа, а потому мы не могли просто взять и построить для них обычный дом. Требовалось что-то более разноплановое, открытое для эксперимента. Мы предложили некий сплав дома и города - двух противоположных понятий, которые при правильном дизайнерском подходе позволят совместить в единое целое самые разнообразные качества.

Намеренно или нет, но вы добились интересного эффекта: хотя боксы стоят очень близко друг к другу, ты никогда не окажешься загнанным в угол, потому что в вашем «лабиринте» всегда есть выход. Наверное, это особенно важно для людей, испытывающих психические проблемы.

Мы создавали пространство, где дети могли бы спрятаться, потому что мне не хотелось диктовать им, что и как нужно делать. Поэтому мы устроили для них множество закутков внутри столовой. Сама по себе столовая чрезвычайно просторна, но она состоит из разнообразных углов, ниш, полукомнат: одна максимально открыта общему пространству, другая более замкнута, третья имеет еще какую-нибудь особенность. И все эти закоулки взаимосвязаны, так что дети сами решают, чего им хочется - играть с друзьями или спрятаться, потому что «я его терпеть не могу, и с этими водиться не буду». Здесь само пространство решено как система отношений.

Была ли различной реакция детей и взрослых?

Самое интересное, что реакции были буквально противоположными. Дети приняли это место на уровне инстинкта, как только переступили порог Центра. Они почувствовали, что с этим пространством можно играть. Что касается персонала, поначалу наша планировка приводила их в замешательство, потому что они пытались найти для нее строго логическое объяснение. Спустя пару месяцев до них тоже «дошло» - наверное, за это время они кое-чему научились у детей, - и теперь они подумывают о том, как еще можно использовать предоставленное им пространство, что не может не радовать.

В ваших работах всегда присутствует тонкое равновесие между расчетом и спонтанностью. Случалось ли, что в уже законченном проекте обнаруживались какие-либо неожиданные качества?

Процесс работы над архитектурным проектом состоит из намерений: необходимо дать точное определение каждому элементу проекта. Но я уверен, что можно руководствоваться «полу-намерением» или не иметь такового вообще - и добиться при этом самых неожиданных результатов. Здесь вступает в силу концепция взаимоотношений. Например, не стоит четко ограничивать пространство гостиной функциями гостиной - достаточно сконструировать серию пространств, объединенных некими взаимоотношениями, внутри которых люди сами найдут для себя и гостиную, и комнату отдыха, и столовую. Проектировать - значит делать намек, поощрять в людях желание использовать пространство по собственному усмотрению. Архитектура - это больше не объект, а скорее поле взаимоотношений и восприятий.

Я знаю, что в вашем методе большую роль играет идея дистанции...

Для меня понятия взаимоотношений и дистанции практически аналогичны. «Большой порядок» старой архитектуры обусловлен тем, что они проектировали пространство, как машину, а потому каждая деталь должна была иметь конкретное назначение и точное название. Но человек не фунцкионирует, как машина. Наши чувства и настроения меняются, поэтому я рассматриваю архитектуру как возможность взаимоотношений, а дистанция как раз является одним из них. Возводя внешнюю стену дома, мы создаем дистанцию между «внутри» и «снаружи», но стена - это слишком простое и скучное решение. Почему бы не придать дому, например, форму спирали? Спираль - это целая система дистанций, в которой внешнее пространство постепенно проникает внутрь. В этом случае мы создаем «протяженную» дистанцию, а если в спирали еще и прорезать двери, то возникнут новые дистанции и новые взаимоотношения.

В таком случае, что вы думаете о сборных домах?

Этот жанр продолжает развиваться по сей день, занимая умы не одного и не двух архитекторов. Но есть ли место для него в вашей системе? По-моему, сборный дом - это тот же объект-машина. Я бы предпочел проектировать дом не как машину, а как пейзаж.

То есть, если вдруг к вам обратится производитель сборных домов, вы ему откажете?

Я с радостью приму вызов. Один из моих проектов - «Дом первобытного будущего» - целиком сконструирован из блоков-ступеней с сечением 35x35 см. Части и их взаиморасположение чрезвычайно просты, а возникающее в результате пространство - сложно. Я бы построил сборный дом, который задуман не как машина, а как растущее существо, как дерево. По-моему, в таком доме будет заложено больше возможностей.






ДЕТСКИЙ ЦЕНТР ПСИХИЧЕСКОЙ РЕАБИЛИТАЦИИ // ХОККАЙДО // 2006

Лечебный центр для детей с психическими расстройствами. Здесь ребята живут, играют и учатся, восстанавливая душевное здоровье, а потому центр должен сочетать в себе такие противоположные качества, как интимность дома и разнообразие города.

На этом слиянии противоречий и построена архитектурная концепция. Пространство организовано посредством хаотично расставленных «боксов», внутри которых находятся учебные классы, лечебные и консультационные кабинеты, комнаты для персонала, мастерские, спальни и так далее. Подобная хаотичность расположения позволила создать исключительно гибкую структуру, которую архитектор корректировал, перемещая отдельные боксы с большой точностью и деликатностью. Хотя конечная планировка и является результатом скрупулезных и строгих искусственных построений, центр воспринимается как непредсказуемое пространство, свободное от каких бы то ни было планировочных ограничений.

Пространства между боксами имеют неправильную форму, образуя множество «закоулков», где дети могут играть и прятаться, оставаясь при этом в пределах единого общего зала. Это пространство ничего не диктует своим обитателям, а вместо одного фиксированного центра предлагает им множество подвижных. Дети обживают здание подобно тому, как первобытный человек свободно осваивал ландшафт, в котором он обитал.

«ДОМ Т» // ГУНМА // 2005

В этом одноэтажном доме расположилась семья из четырех человек и коллекция современного искусства. Фудзимото поселил их в уникальной планировке, образованной многоугольным периметром и внутренними стенами, выходящими из этих углов и направленными в центр дома - как если бы это пространство было сформировано жесткими, направленными внутрь сгибами картонной ленты. Жилое помещение решено как одна большая комната, а внутренние стены намечают границы индивидуальных пространств. Каждое из них имеет собственную глубину и собственные взаимоотношения с остальными «нишами».

Подобной пространственной игрой архитектор добивается разнообразия характеристик каждого помещения: приватности, покоя, и т.д. Фудзимото называет такую планировку первобытной: «Обращая взгляд в историю, мы видим, что архитектура - это ничто иное, как создание различных дистанций. Например, чтобы отделить пространство личной комнаты, требуется длинная или «закрытая» дистанция, тогда как удаленность в сочетании со связанностью дает ощущение простора. В этом проекте мы строим новую и в то же время первобытную, простую архитектуру, чья модулированная форма объединяет разные типы дистанций.»

Кроме того, Фудзимото сравнивает ощущения от «Дома Т» с прогулкой по японскому саду с его дорожками из плоских камней, выложенных через интервал. С каждым шагом по такой дорожке восприятие сада меняется, как меняются и пространственные отношения между окружающими объектами. Похожие ощущения вы можете испытать и в «Доме Т».



Когда заказчики приходят в вашу студию, чего именно они ожидают? Вы не из тех арихтекторов, к которым обращаются, уже представляя себе конечный результат...

Чаще всего клиенты приходят потому, что им понравились мои предыдущие проекты. Но я всегда говорю им: «Я не повторяю того, что было сделано для кого-то другого. Я хотел бы придумать нечто новое специально для вас.» Я никогда не знаю заранее, во что именно выльются наши разговоры, но если клиент получает удовольствие от этого сотрудничества, проект должен удаться. Взять, к примеру, обращенный к океану «Дом О» (МОНИТОР-48). Изначально клиенту требовался дом, который был бы полностью открыт океану. Взяв его пожелание за основу, мы стали развивать тему и пришли к тому, что океан многолик, и океанских видов существует великое множество: панорама; узкий, но очень глубокий вид; виды, открывающиеся в разных направлениях. Мы сказали заказчику, что можно, конечно, ограничиться панорамой, но интереснее будет объединить в пределах одного дома много разнообразных видов. Мысль понравилась, начались обсуждения, выбор самых захватывающих вариантов, и в процессе этих разговоров дом начал отращивать «ветви» в сторону океана, а также в противоположном направлении. В конце концов образовалась та странная ветвистая форма...

Связан ли ваш архитектурный метод с вашим происхождением?

Если бы я родился в другой стране, то и идеи мои были бы совсем другими. Я имею в виду вопросы «между-пространства», относительности, неоднозначности, порядка и отсутствия порядка, взаимоотношений или их отсутствия. Все эти концепции исходят из японского взгляда на вещи. Мне очень интересен японский сад, традиционная музыка. В них я нахожу массу источников вдохновения - и, конечно же, японский метод коренным образом отличается от западного, что особенно видно в современной архитектуре.

Каким видится это отличие с вашей стороны?

Например, отношение к архитектуре, как к объекту, - это очень западный подход, а архитектура как поле взаимоотношений - скорее японский. Западная архитектура в большей степени стремится организовать и упорядочить, а в японской порядок образуется из частных взаимоотношений. Поэтому в ней больше мягкости, неопределенности, неоднозначности. Мне нравится этот контраст. Конечно, я очень ценю западную традицию Ле Корбюзье и Миса ван дер Роэ, но сам не хотел бы ей следовать. Я люблю готику, потому что она создала фантастическую интерпретацию мироздания... Меня вдохновляют самые разные архитектурные традиции, однако японская занимает в этом ряду особое место.

Ваши самые яркие архитектурные впечатления за пределами Японии?

Архитектура Ле Корбюзье, увиденная «живьем» - огромное впечатление. Современная архитектура. Города из камня, потому что японский город - это скорее дерево и бумага, нечто очень легкое, так что мне открылся совершенно другой мир. Если говорить о городах, то это Стамбул - уникальное сочетание Запада и Востока, не являющееся при этом ни западным, ни восточным городом.

С чего вы начинаете знакомство с неизвестным вам городом?

Мне нравится начинать не с какого-нибудь особо значимого места, а с обычных жилых кварталов. На Западе я сначала иду в старый город, потому что чаще всего он представляет собой нечто более сложное, неожиданное, создававшееся без единого упорядочивающего намерения. Люблю наблюдать, как меняется город, - к лучшему ли, к худшему, но сам процесс всегда интересен.

Будучи в Токио мне удалось испытать ту двойственность ощущения внутри/снаружи, о которой вы упоминали. Особенности организации городского пространства заставляют ощущать себя отчасти «под крышей», даже когда ты оказываешься на улице. И наоборот, планировка помещений кажется открытой, гибкой, подвижной - она менее жестко фиксирована, чем европейский интерьер.

Я родился на острове Хоккайдо, в самой северной части страны. Там нет больших городов, преобладают сельские ландшафты. Поэтому в детстве для меня существовало четкое разделение: здесь - природа, а тут - город. В студенческие годы я переехал в Токио, и эта сложная мешанина из самых разнородных вещей - полуестественность, полуискусственность, полу-улица, полуинтерьер, отсутствие четкой границы между ситуациями «внутри» и «снаружи» - произвела на меня огромное впечатление.

Я помню линию наземного метро, где поезд шел по дну каньона, образованного небоскребами, а потому преобладало ощущение «внутри». Или Мост Радуги через Токийский залив - совершенно открытое пространство, где ты тем не менее чувствуешь себя, как внутри компьютерной игры.

По-моему, все это очень верно передает образ Токио.

Как вы работаете с материалами?

С недавних пор выбор материала стал для меня особенно важен. Если речь идет о какой-либо простой системе или форме, она будет изначально содержать в себе характеристики материала. Концепция и материал не должны рассматриваться независимо друг от друга. Недавно мы закончили еще одну работу - дом, состоящий из деревянных блоков, где пустоты между блоками образуют жилое пространство. Проект очень концептуальный, и в то же время он полностью обусловлен материалом, который дает конструкции жизненную силу. Дерево - очень «реалистичный» материал, но именно благодаря его шершавой грубоватости нам удалось создать исключительно прозрачную форму.

Вы говорили, что ведете строительство еще одного жилого дома. Что это за проект?

Все мои заказчики - очень разные люди, а потому и их дома сильно отличаются друг от друга. Контекст этого проекта - великолепный лесной пейзаж. Первое, что мы предложили, было окружить часть пейзажа стеной, сохранив на участке натуральные лесные заросли. Это будет просто стена с двумя-тремя проемами. Мы решили проектировать не дом, а территорию, включая сад, внешнее и внутреннее пространство. В общем-то, довольно странная и дикая идея, которую я назвал «доархитектурной архитектурой». Комнаты - все небольшого размера - интегрированы в толщу стены: в отдельных местах стена будет расширяться, и внутри нее мы организуем жилые пространства. Одним словом, люди поселятся внутри стены с большим окном, обращенным в лес.

Подобные идеи - откуда они приходят в вашу голову? Если это ответ на вопрос, то каковы вопросы?

Я хочу по-своему, по-иному увидеть и интерпретировать некие основополагающие, очень обыкновенные вещи. Вернуться к самым фундаментальным элементам архитектуры: человеческое тело, место. Не комната, а именно место. Наверное, из этого сочетания новых интерпретаций и возвращения к основам и возникает подобный способ мышления. Хотя... не знаю. Не уверен.


www.sou-fujimoto.com

Интервью опубликовано с разрешения журнала MONITOR
MONITOR #51
Перепечатка допускается только с письменного разрешения редакции Designet.


Другие интервью:

Сигэру Бан (Shigeru Ban) / MONITOR #45
Патрик Норге, дизайнер / MONITOR #46