ИНТЕРВЬЮ

DN: Сегодня в европейской и американской дизайн-индустрии очень много панических разговоров об убийственной конкуренции со стороны азиатских компаний, именно в области product design. Разделяете ли вы эти опасения? Есть ли у вас свой рецепт, как и за счет чего можно успешно конкурировать в новом глобальном контексте?

DP: Боже, еще один глобальный вопрос! У меня очень индивидуальный взгляд на азиатский дизайн. И думаю, что далеко не все согласны с моей точкой зрения.

Дизайн в Азии стал развиваться в послевоенный период под американским влиянием. Посмотрите, Япония была оккупирована американцами, обучение находилось под их влиянием. Я думаю, японская индустрия переняла тогда американскую модель дизайна, которая в то время сосредотачивалась на стайлинге. И на долгое время это поставило азиатский дизайн в узкие рамки. Они начали стилистами, и боролись очень долго, чтобы это изменить. Так что после войны Японии понадобилось примерно 40 лет, чтобы достигнуть того уровня, когда, глядя на их товары, можно было бы сказать: это здорово так же, как все, что могло бы быть сделано где-нибудь в мире.

Посмотрите на послевоенную Корею: они боролись с той же проблемой, за исключением того, что им это быстрее удалось, потому что американское влияние начало меняться в 1950-х. Корее понадобилось 7-8 лет, чтобы сделать то же самое. Теперь, глядя на Китай, мы видим те же проблемы, а так же огромное преимущество от быстро растущей производственной инфраструктуры. Западные политики говорят: нам не нужно беспокоиться о Китае, потому что у них нет образования или интеллектуальных способностей, инновационного мышления, и все такое. Но это полная ерунда. Китай - это появляющаяся сила в дизайне. Китай так же хорош, как и любая другая страна в мире. Примерно, за 3-4 года они смогут добиться признания.

Одной лишь вещи сейчас не хватает в азиатском дизайне, которую вы, например, можете найти в Европе - это подчеркнутый интеллектуальный и философский подход, очень глубокий и обдуманный. У которого многовековое наследие. 2000 лет, глубоко внедренных в наших генах! Синтез искусства с индустрией, понимание скульптуры и прочие вещи. Помните, что 2000 с лишним лет назад люди в Греции и Риме делали 3D скульптуры потрясающего качества? Когда сравниваешь это с азиатским искусством, ты ничего подобного не видишь. У них очень двухмерный мир.

Поэтому я уверен, что в Европе многое из культурного разнообразия течет в наших венах. Взять, например, Италию с эпохой Ренессанса, там происходили разные процессы, события, они очень глубоко внедрены, а после они дошли и до остальной Европы. Общение между людьми означает то, что мы обладаем уникальным культурным богатством и разнообразием в Европе и вокруг нее. Я думаю, это рождает новый тип мышления, рождает людей, которые осознают новые вызовы времени, постоянно переосмысляют предметный мир, ищут новые направления. Поэтому такое место как Лондон настолько интересно! Столько любопытных вещей происходит, и не только в дизайне, но и в музыке, искусстве, театре, и эти вещи невероятно подпитывают креативность. По очевидным причинам, я вижу это в гораздо меньшей степени в Америке. Потому что Америка - это серия отдельных штатов. Вы можете сделать дизайн предмета на Восточном побережье или на Западном, для потребителя в Бостоне или в Сан-Франциско, но между ними культурный вакуум.

Так что у меня нет беспокойств по поводу Азии. Я думаю, их сегодняшняя слабость, даже у больших и успешных компаний - недостаток подчеркнутой философии, которая управляет бизнесом. Не только в дизайне. Но и в том, как делать деньги, в расширении их бизнеса, развитии бренда. Они пока еще не дошли до того момента, когда им действительно нужно будет обдумывать эти вещи более глубоко, а в Европе это на гораздо более высоком уровне, а это главное отличие. Я не касаюсь здесь России, потому что ничего о ней не знаю.

DN: Хороший повод восполнить этот пробел. Мы хотим подарить Вам книгу «Создано в России: промышленный дизайн». Это сборник работ 100 дизайнеров и студий. Вся информация, в том числе контакты студий, продублирована на английском.

DP: Выглядит впечатляюще! Очень здорово, что мне можно ее оставить, и людям в офисе будет интересно ее посмотреть.



(Надолго погружается в изучение книги)... Очень интересно. У меня уже создалось чувство высокой компетентности. Но вы должны помнить, что я ничего не знаю про русский дизайн. (Продолжает внимательно рассматривать). Нет, уже немного знаю...

DN: Вернемся в Европу. Европейский минимализм долгое время был одной из доминант в дизайне. Но сейчас он словно растворился, ушел на второй план. Что произошло, по вашему мнению?

DP: Возвращаясь к философии, вы должны помнить: вся философия модернизма и минимализма уходит в прошлое на 60-70 лет назад. Дизайнеры всегда были очарованы этой философией, ее глубоким и сильным методом мышления, эмоционально глубоким. Также прослеживаются параллели во многих других сферах искусства и других культурах. Если вы представите себе японский сад, это чувство будет очень явным: невероятное богатство в суперпростых, идеальных формах.

В течение многих десятилетий создание минималистических предметов требовало очень высокого уровня производства и детальной проработки, что делало его недосягаемым для массовых товаров. Поэтому мы видели минимализм во многих, давайте назовем их так, дизайнерских продуктах. Я имею в виду high end, дорогую мебель, ванные гарнитуры и т.д. Сейчас производственные технологии и технологии разработки настолько продвинулись вперед, что стало возможным массово производить очень высококачественные минималистические предметы. И, как следствие этого, мы параллельно получили лучшее понимание дизайна среди потребителей, подталкиваемое хорошими средствами связи: через телевидение, газеты, журналы осознание дизайна сейчас гораздо выше, чем 20 лет назад. Эти вещи соединяются, и мы видим модернистские, минималистические проекты, попадающие в массовое производство. К чему нас это привело? Это означает, что они стали обыденными, и вместо глубокой философии минимализм превратился в один из стилей, которые периодически приходят и уходят.

Что происходит, когда вещь приходит на массовый рынок? Дизайнеры тут же начинают выдумывать нечто другое. Что происходит в UK, как только что-то становится общедоступным? Лидеры потребления немедленно отворачиваются от этого и идут в другом направлении. Мы сейчас активно вовлечены в дизайн аксессуаров для ванных комнат. Так вот, если вы сейчас пойдете в магазин сантехники, вы увидите сплошной минимализм, среди которого крайне сложно будет найти что-то приличное, например, в ретро-стиле.

В своей жизни (мне около 54) я заметил, что когда креативные люди ищут вдохновения, конечно же, все обращаются к прошлому: что происходит, что происходило тогда, что вызвало изменения, что побудило людей думать по-другому. И молодые дизайнеры приходят к тому периоду во времени, которое слишком далек от них, чтобы они могли его прожить, но о котором они знают. Когда я был студентом в начале 70-х, мы обращались к 50-м. Я был слишком молод, чтобы запомнить 50-е, но то, что происходило в те годы, давало фантастическое вдохновение. Позже в 90-е люди вспоминали 70-е. Достаточно только вспомнить музыку и брит-поп: такие группы как Oasis обращались ко времени за пределами их настоящей памяти, они почти создали новый жанр поверх этого. Это постоянное пересоздание мира идей, это продолжает происходить и никогда не остановится. Все еще вернется, и не раз.

DN: Как вы можете объяснить постоянно растущее число молодых людей, желающих работать в индустрии дизайна? Каким вы себе представляете дизайнера в будущем? Каким образованием и навыками должен обладать этот человек, чтобы стать успешным?

DP: Ну, причина по которой у нас в UK столько студентов-дизайнеров – в правительстве. Оно говорит, что 50% людей (если правильно помню, минимум 50%) должны посещать институт (нам бы такое правительство - прим. DN). И правительство стимулирует институты набирать все больше и больше студентов, формируется все больше и больше курсов. В итоге появляются тысячи выпускников. Образование им дается хорошее, но они не должны надеяться на то, что автоматически получат работу в сфере дизайна, так как свободных мест не так уж много.

Примерно только 10% из огромного числа студентов находят работу в дизайне, и если вы хотите сделать карьеру в дизайне, вы должны быть влюблены в профессию! Люди становятся дизайнерами не для того чтобы делать деньги. Поверьте мне, даже когда вы на вершине своего бизнеса, вы все равно не зарабатываете очень много денег.

О да, конечно, если вы Филипп Старк... Есть люди, которые зарабатывают много денег, но дизайн – это не та профессия, куда идешь, с целью зарабатывать деньги. Вы выбираете дизайн, потому что это завораживает, захватывает. Вы можете делать что угодно: путешествовать – вы все равно дизайнер, делать предметы на продажу - вы все равно дизайнер, проектировать мост - и все равно быть дизайнером. У дизайнеров фантастический выбор того, что они могут делать!

Я думаю, что студенты выбирают дизайн еще и потому, что быть дизайнером весело и прикольно, в то время как, если вы работаете в банке или офисе – это достаточно скучное занятие. А каждый день дизайнера дает возможность попробовать что-то новое.

Что нужно, чтобы стать успешным? Студентам, которые обычно задают мне этот вопрос, я говорю одно и тоже: найди то, что у тебя хорошо получается, а потом стань really fucking good профессионалом в этом. Когда я был студентом, я очень хорошо рисовал, поэтому не было такого момента, чтобы я был без работы. Сейчас компьютеры и цифровые технологии создали трудности для клиента или работодателя понять, кто хороший дизайнер, а кто нет. Дизайнеры пользуются разными программами, и все рисунки могут выглядеть одинаково. Раньше можно было легко определить уровень дизайнера по его художественным навыкам, сейчас это уже почти невозможно сделать.

Но в нашем офисе есть один художественный навык, который мы ценим больше всего - это живой рисунок. Это не совсем обычный подход, мы этим выделяемся и ценим рисунок не только как средство общения, но и как средство понимания, как топливо для мыслительного процесса, для нас это имеет огромное значение. Нам нужны люди, умеющие рисовать, поэтому мы в свое время взяли Сергея Стрельцова. Мы сразу же поняли, что этот парень думает, как мы, он разрабатывал понимание формы через рисунок. Нам трудно было сделать ему рабочую визу: это заняло много времени и потребовало много денег, но оно того стоило.

DN: Каких людей вы бы приняли на работу сегодня, ваши критерии оценки?

DP: Нам нужны good all-rounders: люди, компетентные в широком круге вопросов. С основными компьютерными навыками: Photoshop, Illustrator, 2D CAD. Они должны хорошо говорить на английском, иначе они будут сидеть в углу в одиночестве, у них должна быть страсть к дизайну.Нам нравятся люди, которые говорят: «Я это сделаю!» Это то отношение, которое нам нужно.

Когда вы нанимаете студента, ему всегда поручается самая ужасная работа в офисе. Это значит, вы должны делать эту ужасную работу и продолжать улыбаться. Но по ходу дела они учатся. Часто возникает проблема: они ждут, что им позволят разрабатывать дизайн следующей модели мобильника Nokia. Но они это не получат, их попросят закончить рендер, скрепить предложение или принести бутерброды. И это основы, иначе эти люди бесполезны.

DN: В вашей компании бывают вакансии на летнюю практику для студентов?

DP: Да, мы берем студентов, и большинство людей, работающих сейчас или раньше, начинали с этого. Нам кажется, что это хороший способ приема людей на работу.

DN: А другие дизайн-компании в Лондоне делают так же?

DP: Я думаю, большинство дизайн-компаний берет студентов, но не все им платят. Мы платим своим студентам, и в этом разница. Но мы точно знаем, кто нам нужен, мы всегда настаиваем на просмотре портфолио, и это значит, что работы нам надо присылать. Занимаясь этим 15 лет, мы нашли некоторые институты, которые присылают нам правильных людей, которых мы можем использовать.

DN: Мы начали разговор с российского рынка. Давайте вернемся к этой теме. Ваш интерес связан с рабочими планами? Если, конечно, вы готовы ответить на этот вопрос.

DP: Раньше, когда с нами работал Сергей Стрельцов, мы думали, что это будет легко. Мы могли бы отправить Сергея в Россию помочь с проектами. А сейчас у нас никого нет в России, никаких контактов. Когда мы делали такие проекты в других странах, мы находили на месте помощников, которых подключали к этим проектам. Впрочем, из России к нам еще никто и не обращался. Когда это произойдет, мы поймем, что делать.

Насколько я знаю, очень много британских компаний в области графического дизайна работает сегодня для российских клиентов. При этом много графиков и художников живет в России. Как вы думаете, почему российская компания ищет иностранных дизайнеров, зачем им это?

DN: У многих русских заказчиков сложилось железобетонное предубеждение в том, что хорошего дизайна в России нет.

DP: Вы знаете, что японские компании в 80-х нанимали иностранных дизайнеров, потому что они хотели научиться разным процессам, методам, узнать о местных рынках? Сейчас они уже не нанимают иностранных дизайнеров, им это уже не надо. Поэтому я могу себе представить, что русская компания хочет научиться, понаблюдать за настоящим проектом. Это потрясающий опыт и знания для их собственной дизайн-команды - это одна причина. Другая, может быть, – русская компания продает товары в Европе или Америке, и она ничего не знает о рынке. Третья причина – им очень нужно создать сильный бренд, а они не знают, как это сделать с помощью дизайна своей продукции.

Такого рода причинами можно оправдать русскую компанию. Русские компании должны учиться, они должны понимать и учиться на опыте других – это преимущество, которое они получат. Но если это все только для того, чтобы создать какой-нибудь новый дизайн телефона, оно того не стоит.

DN: Большое спасибо за столь увлекательное и полезное интервью!

На этом мы и распрощались. За пределы ресепшн и переговорки нас, само собой, никто не пустил. Секретность, вполне типичная для больших студий, где даже клиентов не приглашают внутрь, а беседуют с ними в отдельном помещении или даже специальном офисе на другом конце города.

Когда мы вышли из офиса, на улице уже темнело...


Интервью брали: Александр Матвеев, Анна Манюк
Фото: Даниил Никитин 
Перевод: Анна Шевченко