"Немножечко сидя на двух стульях" или как в Британской школе вырастить российского дизайнера: История успеха Александра Аврамова
В гостях у "Финам FM" Александр Аврамов, основатель и директор Британской высшей школы дизайна, соучредитель Школы компьютерной графики Scream School.
16/08/2011 09:05
АВРАМОВ: Всем привет.
ЛИХАЧЕВА: Сначала рубрика "Статус".
Статус: Александр Аврамов – основатель и директор Британской высшей школы дизайна, соучредитель Школы компьютерной графики Scream School.
Как это делалось: Окончил Московский государственный горный университет. В конце 90-х работал в издательском доме "Деловой экспресс". Был соучредителем креативного бюро. В 2003-м основал Британскую высшую школу дизайна. В 2009-м в рамках школы дизайна начала работу Школа компьютерной графики Scream School. Увлекается плаванием, любит путешествовать.
ЛИХАЧЕВА: Александр, доброе утро. Хочется в начале нашей программы процитировать кое-что из вас же, можно? "Бывают проекты – говорит наш гость, – которые создаются фанатами своего дела, которые действительно хотят что-то изменить в стране, видят системные недостатки, реально хотят поменять ситуацию, но, как правило, почему-то эти люди оказываются плохими управленцами. Есть другая категория проектов: это проекты, которые с самого начала рассчитаны исключительно на зарабатывание денег – с помощью чего и как заработать, при этом раскладе уже, в общем-то, и неважно. Естественно, такие циничные истории сразу чувствуются и считываются". А вы, ваш проект куда, в какое окошечко сейчас отнесем, в первую категорию или во вторую?
АВРАМОВ: На самом деле, я бы хотел сказать, что ту фразу, которую вы только что произнесли, я говорил именно применительно к сфере образования, потому что если говорить о бизнесе вообще, то ничего плохого в том, чтобы зарабатывать деньги, нет.
ЛИХАЧЕВА: Правильно сузили тему действительно, мы сегодня говорим о бизнес-образовании.
АВРАМОВ: И что проекты создаются для того, чтобы заработать деньги – в общем-то, ничего плохого в этом нет. Если же говорить об образовании, неважно, в какой области – бизнес, искусство, дизайн, гуманитарные науки, среднее образование и так далее – любой тип образования, то, безусловно, наиболее успешные проекты создаются при соблюдении баланса между коммерцией и качеством. Я считаю, что это самое главное, что может дать большой будущий проект, для того, чтобы он мог развиваться, для того, чтобы он был при этом жизнеспособен и действительно выполнял свою мощную социальную функцию, потому что образование все-таки – это, прежде всего, не только бизнес, но еще и тот тип человеческой деятельности, которая сильно воздействует на будущее многих людей и поэтому, естественно, оказывает и социальную функцию очень важную.
ЛИХАЧЕВА: Александр, и все-таки, давайте если мы вернемся в ту самую отправную точку, то есть в ту самую точку, в тот самый год, когда вы решили это сделать, то есть идея-то вам принадлежала, и, собственно говоря, именно благодаря вам и появилась у нас в Москве Британская высшая школа. Мне вот сложно представить, что человек, который никогда сам не был дизайнером, не мечтал быть дизайнером и, в общем, не особо и хотел быть дизайнером, не имеет дизайнерского образования, вот так сидит просто, сидит, сидит, сидит на кухне, думает: "Так, я сейчас буду делать образовательное учреждение, и я буду учить дизайнеров". Я допускаю, что здесь, наверное, был какой-то баланс между желанием заработать деньги и желанием как-то социально реализоваться и не ради денег, наверное, а для души, но вот как-то пока сложно мне это себе представить.
АВРАМОВ: Это, естественно, так, наверное, не происходит, потому что так или иначе, как правило, проект рождается из того, что люди все-таки работают в какой-то области, они понимают, куда они могут двигаться дальше. Так же произошло и со мной, потому что я все-таки имел достаточно прямое отношение к креативной области, на протяжении нескольких лет я был партнером в креативном бюро, и мы как раз и занимались тем, что реализовывали различные проекты разного уровня сложности по мультимедиа девелопменту, по дизайну, там, интерактивному дизайну, графическому дизайну, креативной концепции и так далее. Вот для меня проблематика тех вопросов, которая существовала внутри отрасли именно дизайнерской, она была очевидной, и на тот момент самой большой проблемой, с которой я лично постоянно сталкивался, была проблема поиска не столько даже проектов и не столько даже клиентов, потому что я отвечал в первую очередь за бизнес девелопмент, за отношение с клиентами, за реализацию проектов, но в первую очередь проблема заключалась в том, как эти проекты потом реализовывать. И существовала гигантская кадровая проблема, которая заключалась в том, что ты не мог просто взять пригласить человека с профессией дизайнер и быть уверенным в том, что это не просто общее название профессии, а что этот человек действительно дизайнер. Потому что 10 лет назад, даже 8 лет назад, тем более еще раньше, существовало непонимание даже в таком простом вопросе, а чем, собственно, дизайнер занимается. До последнего момента, буквально лет 5-6 назад, эта ситуация стала меняться, но до этого момента люди зачастую не понимали, в чем разница между художником и дизайнером. Соответственно, даже внутри самого дизайнерского сообщества существовала разница в понятиях, а, собственно, какие функции должен выполнять дизайнер, какими навыками он должен обладать и кем он должен быть как профессионал, чтобы быть успешным на рынке, чтобы действительно в свою очередь работодатели были полностью уверены в том, что они нашли того, кого искали. Поэтому для меня в тот момент – там, лет 8-10 назад – эта проблематика была очевидной, и я четко понимал уже тогда, отматывая немножко назад, анализируя причины, анализируя состояние рынка, анализируя состояние профессии в том, что, собственно, причина как раз такого печального состояния именно профессионального сообщества в том, что существующее образование, существующие образовательные структуры на тот момент не выполняли свою функцию.
ЛИХАЧЕВА: Александр, ну вот представьте: например, я сижу, слушаю эфир 99,6, "Финам FM", мне вот кажется, почему нет русских исполнителей у нас, в нашем репертуаре? Ну, вот как-то не очень у них с роком, какой-то плохой, и я понимаю, что есть системные какие-то сбои, не умеют наши, наши не умеют, они не в мировом контексте.
АВРАМОВ: Традиции.
ЛИХАЧЕВА: Традиций нет.
АВРАМОВ: Как английский газон.
ЛИХАЧЕВА: Да. И тут я, например, решаю, что тогда я, не имея, в общем-то, никакого музыкального образования в этой сфере, сейчас организую рок-школу и буду приглашать, скажем, из Великобритании или из Америки, где сильны эти традиции, к нам в Россию рок-музыкантов, которые пусть обучат.
АВРАМОВ: А, кстати, почему нет?
ЛИХАЧЕВА: Идея на первый взгляд кажется сумасшедшей, на второй – не очень.
АВРАМОВ: Кстати, почему нет? Исходный материал будет тем же самым.
ЛИХАЧЕВА: Я просто хочу вот на какой вопрос получить ответ: откуда взялась в вас смелость это организовать? Другими словами, не имея, в принципе, опыта и не имея полностью уверенности – я не говорю, что это плохо, может быть, наоборот, и хорошо – уверенности в том, что вы сможете оценить и уровень преподавателя, которого вы приглашаете, и уровень выпускников, которые потом будут на выходе в этой школе.
АВРАМОВ: Смотрите, уверенности, безусловно, никогда не будет, потому что мы вообще живем в такое время…
ЛИХАЧЕВА: Неуверенное?
АВРАМОВ: Ну, масса неопределенностей. Но, тем не менее, есть анализ определенных предпосылок, который позволял сказать уже на тот момент, что если собрать воедино несколько важных элементов, то они с большей долей вероятности – там, может быть, 80-90%, или даже 100 – будут работать, даже при отсутствии традиции, которая, как английский газон – все очень просто: подстригать, поливать и так 200 лет. Тем не менее, я все-таки считаю, что мы поступили таким образом, как поступили просто в силу того, что было понимание.
ЛИХАЧЕВА: Что есть кадровый голод на рынке, да? То есть есть ниша.
АВРАМОВ: Есть возможность, начиная с какого-то небольшого масштаба, развиваться постепенно, последовательно, и каждый раз усиливая эти колебания маятника, что в итоге амплитуда колебаний достигла очень большого значения. И основные как раз элементы, которые мы считали, должны быть необходимы – это в первую очередь технологии, это в первую очередь методики. Чем сильно британское образование, чем сильно западное образование, или, например, американское образование – есть нюансы от страны к стране, от отрасли к отрасли. Но чем сильно вообще западное образование? Оно сильно методиками, оно сильно процессами, оно сильно теми традициями, которые в него заложены. И, естественно, это все еще накладывается на достаточно стабильную ситуацию в странах западного мира, которая позволяет эволюционировать этим методикам. Год от года, постепенно развивать, улучшать, улучшать, улучшать. То есть у них это происходило без революций, эволюционным путем на протяжении десятилетий. Что произошло у нас? У нас, там, была одна революция, потом вторая в конце 90-х – ну, я имею в виду, что именно такая культурно-историческая, перемены были. Соответственно, произошел слом парадигмы, в результате чего та система образований, которая существовала на тот момент в постсоветском периоде, в ранее российском периоде, она оказалась недееспособной, она оказалась не способной выполнять те функции, которые стало ставить перед ними – ну, неосознанно, может быть – общество, и уже осознанно стала ставить индустрия. Соответственно, возник вопрос, а какая же, собственно, система образования будет отвечать тем условиям, тем требованиям, которые ставит и предлагает ей индустрия. Было понимание того, что это, скорее всего, система образования западного типа, которая будет работать в условиях рыночной экономики, неважно – в России, в Великобритании, в Японии, где угодно.
ЛИХАЧЕВА: Ну да, вы абсолютно правы, я бы тут, конечно, поспорила по поводу эффективности традиций образовательных у нас или за рубежом, но запрос был совершенно другой, поэтому, собственно, и образование было совсем другое. Ну, это примерно то же самое, о чем вы говорите, просто если у нас учили, может быть, и хороших художников, а не учили на дизайнеров, потому что зачем, кому они здесь нужны были, собственно говоря? Поэтому художники у нас есть хорошие, у нас есть хорошие технари из советских времен.
АВРАМОВ: Но отсутствовала рыночная экономика, а дизайн – это продолжение рыночной экономики, это производная.
ЛИХАЧЕВА: Давайте я итоги подведу. Значит, когда вы начинали, полной уверенности у вас не было, потому что вообще мир неуверенный такой, да, вот ваше ощущение какое?
АВРАМОВ: Нет, уверенность была как раз.
ЛИХАЧЕВА: Решимость, уверенность была в этом неуверенном мире, что все получится, да?
АВРАМОВ: Да, конечно.
ЛИХАЧЕВА: Потому что вы взяли готовые технологии Запада и решили их здесь адаптировать и здесь их реализовать, потому что эта западная технология наиболее подходит, по вашему мнению, для образования будущих дизайнеров России.
АВРАМОВ: Потому что было очевидно, что в России уже на тот момент все-таки существовала рыночная экономика, какая-никакая, ее можно критиковать, у нее есть свои особенности, но все-таки существовала уже рыночная экономика, и существовал открытый рынок, а на открытом рынке, безусловно, роль дизайна очень велика, это мощный инструмент создания добавленной стоимости и увеличение конкурентоспособности. Соответственно, был очевидный ярко выраженный запрос на дизайнеров и результаты их труда, причем в самого разного рода отраслях.
ЛИХАЧЕВА: Вот прежде чем мы сейчас прервемся на рекламную паузу, потом мы снова вернемся к теме вашего построения вот этой замечательной школы, которую вы сейчас построили, которая сейчас, я так понимаю, процветает и все у нее в порядке, у меня вот такой вопрос до паузы: вы по-прежнему уверены в будущем ваших учеников? Я к тому, что сейчас как-то действительно уверенности никакой нет, все очень как-то меняется, все шатко-валко и зыбко, Россия, скорее всего, скоро вступит в ВТО и вообще, границы потихонечку все-таки, наверное, открываются, чем закрываются, поэтому конкуренция будет только усиливаться в этом вопросе, специалистов все больше будет появляться, иностранных компаний все больше будет появляться, и стандарты будут все более и более высокими. Вы уверены, что все ваши выпускники – достаточно большое количество каждый год появляется – все найдут работу здесь в Москве, в России?
АВРАМОВ: Знаете, это очень сложный вопрос. Конечно, можно сказать, что не все выпускники найдут работу, но не все выпускники одинаково полезны, что называется. Не все йогурты одинаково полезны, не все выпускники одинаково хороши. Дело в том, что те люди, которые действительно прикладывали усилия и старания к тому, чтобы добиться своих целей – они, безусловно, будут преуспевать. И это подтверждается огромным количеством примеров, когда наши студенты, наши выпускники занимают высокие призовые места на различного рода и российских, и международных конкурсах, они очень неплохо устраиваются на работу, даже в процессе обучения многие, не только после окончания. Многие из них остаются в Великобритании, например, если они едут на финальный год в наш партнерский университет, университет Хертфордшир, то многие из них остаются там или основывают свои компании, и этих примеров уже даже не единицы, а их уже десятки и даже сотни. И как раз это дает уверенность в том, что при правильной постановке образовательной системы, по крайней мере, та часть людей, которая обладает и трудолюбием, и системным мышлением, то есть с помощью образования у них достаточно развиты навыки и знания и профессиональный подход, и плюс, если еще к этому добавляется талант, то есть люди будут успешны в любой ситуации. Причем ВТО к этому не имеет никакого отношения, потому что все-таки…
ЛИХАЧЕВА: Можно вписаться в любую страну, в принципе, да?
АВРАМОВ: Да, потому что все-таки дизайн и искусство – это вещи интеллектуального порядка и там как раз роль каких-то ресурсных барьеров не существует, там не существуют вопросы, там, таможенных пошлин, например, или транспортировки товара – это твой товар, это то, что у тебя в голове и ты можешь с ним работать дистанционно, ты можешь перемещаться по миру, и как раз здесь это достаточно очевидно.
ЛИХАЧЕВА: Да, этот плюс как раз таки является где-то даже и минусом этой профессии, потому что я точно знаю, что есть огромное количество молодых людей, которые идут в дизайнеры именно потому, что им кажется: "Вот когда я буду дизайнером, я смогу перемещаться по миру, я вообще смогу где-нибудь на Гоа сидеть и делать свои проекты – ну, при этом, я, конечно, не привязан, я получаю огромные деньги, потому что папа заплатил какие-то бешеные денежки за мое образование, но при это, конечно же, я, безусловно, талантлив, я супердизайнер".
АВРАМОВ: Здесь два момента. Можно сидеть на Гоа или, если ты заплатил денежки… то есть если ты заплатил денежки, ты можешь сидеть где угодно, это не значит, что ты станешь дизайнером, не значит, что ты станешь профессионалом. Но если ты являешься профессионалом, ты можешь сидеть где угодно. У нас, например, наши выпускники, я точно знаю, что одна девочка жила в Таиланде год или два и прекрасно при этом параллельно занималась проектами, а другая выпускница жила на Бали пару лет, каталась на серфе и при этом параллельно занималась огромным количеством проектов. Я про это знаю, потому что это возможно. Другое дело, что после этого им надоело и они вернулись в грязную пыльную душную Москву, но я думаю, что следующим этапом вполне может стать что-то еще. То есть на самом деле дизайн, при правильном воспитании, при правильном образовании, безусловно, может дать такой шанс.
ЛИХАЧЕВА: Давайте буквально на одну минуточку мы сейчас прервемся. Мы в прямом эфире с Александром Аврамовым, ему можно задать любой вопрос, 5533 – все ваши вопросы должны начинаться на русскую букву "Я": "Я", пробел, потом ваш вопрос. Александр Аврамов – основатель и директор Британской высшей школы дизайна, а также соучредитель Школы компьютерной графики Scream School. Любой вопрос, который касается и Scream School, и Британской высшей школы и вообще, в принципе, ситуации с дизайнерами и дизайном у нас здесь в России – пожалуйста, задавайте. Можно воспользоваться и нашим сайтом, www.finam.fm.
ЛИХАЧЕВА: Александр Аврамов у нас сегодня в программе, основатель и директор Британской высшей школы дизайна и соучредитель Школы компьютерной графики Scream School. Еще раз, Александр, доброе утро, еще раз спасибо за то, что приехали. Вот формулировка такая: вы сделали эту школу, но когда делается любое образовательное учреждение – тем более такого все-таки достаточно серьезного уже уровня, прямо скажем, всегда возникает вопрос: собственно, как, на какие деньги можно открыть учебное заведение в России, да еще назвать его потом Британской школой? Были инвесторы или это из собственного кармана вы как-то достали?
АВРАМОВ: На самом деле, у меня есть партнер, но в целом это были, безусловно, деньги, которые мы вкладывали сами. Причем этот порядок средств на тот момент, если сейчас смотреть, он был достаточно смешным.
ЛИХАЧЕВА: Ну, сколько?
АВРАМОВ: Ну, это были десятки тысяч долларов, даже не сотни.
ЛИХАЧЕВА: То есть до 100 тысяч?
АВРАМОВ: Да. На самом деле, сейчас, безусловно, на такие деньги вряд ли что-то сделаешь в силу того, что и ситуация меняется, ну и плюс, конечно же, даже в тот момент это было тяжело, но, тем не менее, почему так получилось? Да потому, что мы развивались все эти годы, эволюционным путем, опять-таки. Да, у нас, там, рост под 100% в год, мы каждый год вырастали в два, а то и больше, раза. То есть за 8 лет с 40 студентов.
ЛИХАЧЕВА: Сколько у вас сейчас учится?
АВРАМОВ: В целом, в течение года порядка тысячи триста человек. То есть те люди, которые учатся хотя бы год. У нас есть разные программы, от года до пяти лет, высшее образование 4-5 лет, а российское дополнительное образование год-два. То есть те люди, которые учатся хотя бы год, в течение года, соответственно, примерно, это тысяча сто, тысяча двести, тысяча триста человек в этом году было.
ЛИХАЧЕВА: А когда вы начинали, сколько было студентов, которых вы набрали?
АВРАМОВ: Ну, первый набор был где-то 35-40 человек, я точно уже не помню сейчас. Соответственно, рост был достаточно активным, но на тот момент на первом этапе серьезных инвестиций не понадобилось – скорее, нужно было создать ту структуру, которая бы имела возможность развиваться и расти. И, естественно, мне приходилось перестраивать по ходу развития много-много раз.
ЛИХАЧЕВА: Опишите просто технологии, ваши самые первые шаги. Это специально для тех людей, которые думают, что у них есть в голове какая-то гениальная идея, они бесконечно о ней говорят, но дальше ничего не происходит.
АВРАМОВ: На самом деле, все бизнесы похожи друг на друга, и образовательный бизнес не исключение. Там есть все те же самые элементы, что и, там, в ритейл-сети, в сети салонов сотовой связи, в промышленной компании, в IT-компании и в образовательном учреждении при правильном подходе, который мы исповедуем, те же самые принципы, те же самые структурные блоки. У тебя должен быть, безусловно, сильный маркетинг, брендинг, продажи, бэк-офис, финансы, юристы. У тебя, безусловно, должны быть acquaint relationship по отношению с клиентами, в данном случае это не клиенты, это студенты, но, тем не менее, они все равно потребляют ту образовательную услугу, тот образовательный продукт, который создает школа. То есть, на самом деле, все то же самое. Другое дело, что если в чистом бизнесе, если брать бизнес как таковой, все меряется в конечном итоге прибылью, то в образовании немножечко не так. Здесь прибыль не имеет такого единственного и важного значения. Очень важно соблюдать, как я уже сказал в самом начале передачи, баланс между прибылью, между финансовыми результатами и теми ценностями, которые образовательные учреждения приносят своим студентам-выпускникам. Если одно из другого…
ЛИХАЧЕВА: Мне кажется, вот эту ценность все-таки, наверное, можно и нужно измерить.
АВРАМОВ: Ее можно и нужно измерить, конечно, да.
ЛИХАЧЕВА: Как?
АВРАМОВ: Ну, есть такое понятие, которое, на самом деле, в России редко используется, но все-таки получает все большее и большее распространение – понятие академического качества.
ЛИХАЧЕВА: Так, как оно удовлетворяется?
АВРАМОВ: Академическое качество – это как раз качество той среды, которая создается в учебном заведении, которая работает на прогресс и на развитие его студентов. То есть если мы в максимальные короткие сроки двигаем студента максимально высоко и максимально далеко в плане его карьерных возможностей, профессионального развития, навыков и знаний, которые получает, то, значит, образовательное качества, академическое качество находятся на высоком уровне, и если наоборот, то, соответственно, на низком. Соответственно, на прогресс студента работают все элементы школы, и вот та оболочка, в которой эти элементы находятся, называется "академическое качество". Оно может быть высоким, оно может быть низким, оно может быть средним, но эти элементы, если брать их отдельно, они вполне меряются, они вполне обсчитываются, и как раз это ресурсы, технические ресурсы.
ЛИХАЧЕВА: Хорошо. С 2003 года из тех выпускников, которые полностью закончили у вас курс, вот возьмем их за 100%, сколько из них работает в собственном бизнесе, открыв свои собственные компании, может быть, объединившись с вашими же выпускниками? Вы отслеживали вот этот момент?
АВРАМОВ: Знаете, на самом деле, мы пытаемся это отследить. Но поскольку уже достаточно большое количество, это не всегда получается, потому что все-таки невозможно быть с каждым выпускником на связи. Но если гипотетически оценивать, то, я думаю, что процентов, наверное, 30-40 точно основывает свои компании, либо кооперируется со своими classmates, что называется, со своими сокурсниками, например, делают свои компании, либо они уходят на повышение в тех компаниях, в которых работают или в новых компаниях. Естественно, профессиональный мир – он постоянно меняется, люди могут менять работу каждые год-два-три, соответственно, все очень быстро меняется, но мы пытаемся отследить этот процесс. Наши выпускники работают, наверное, в большинстве самых известных и крупных рекламных агентствах и дизайн-студиях.
ЛИХАЧЕВА: Ну, например, какие студии взяли после ваших… может быть, дополнительного образования?
АВРАМОВ: Студия Лебедева, фирма "BBDO", "McCann-Erickson", "Leo Burnett", различные архитектурные бюро, где работают, например, выпускники курсов дизайна интерьера, и так далее. Наши студенты, даже уже не выпускники, уже студенты, они, например, стажируются в таких компаниях, как, не знаю, вот фэшен-компании если взять, например, "Tegin", "Arsenicum", "Vika Gazinskaya", если брать архитектурное бюро – бюро Тотана Кузембаева, и так далее, то есть вот огромное количество. Так или иначе, мы имеем очень широкие связи, широкий спектр профессиональных линков с теми компаниями, которые используют и нанимают дизайнеров в широком спектре. Поэтому с большинством из них у нас есть связи и очень хорошие.
ЛИХАЧЕВА: Так, вы сказали, 30-40%, да, примерно этих людей? Что происходит с остальными, которых больше половины, давайте дальше будем разбираться, буквально через три минуты. 5533 – номер для ваших SMS-вопросов, вопросы можно задавать сразу после русской "Я": "Я", потом делайте пробел, потом ваш вопрос. Александр Аврамов у нас сегодня в программе, по-моему, сдвинул очень замечательную такую тему, тяжелую, но ее сдвинул, он это сделал. Он вместе со своими партнерами сделал "Британскую высшую школу дизайна", он основатель и директор ее бессменный вот уже с 2003 года. Через три минуты после кратких новостей мы вернемся в студию "Финам FM".
ЛИХАЧЕВА: Александр Аврамов у нас сегодня в программе. Он основал школу дизайна, она называется "Британская высшая школа дизайна". И, действительно, во многом наше с вами будущее зависит от того, какие картинки, как думает обыватель, нарисует дизайнер, например, выпускники его школы. Их достаточно большое количество, сейчас только учатся полторы тысячи. Давайте с вами продолжим разговор по поводу выпускников, потому что вот это, мне кажется, самый главный показатель, который действительно можно измерить в процентах и понять, вообще что за заведение, с которым мы имеем сейчас дело. Итак, вы сказали, что 30-40% – это те люди, которые основывают или в партнерстве или сами, или в России, или не в России основывают свое дело. Остальные 60, даже 70, они остаются все-таки в профессии или нет?
АВРАМОВ: Конечно, большинство из них все-таки остается в профессии, хотя, безусловно, есть процент людей, которые понимают, что это немножечко не то, чем они хотели бы заниматься в дальнейшем, поэтому они, например, меняют. Но это нормально вполне.
ЛИХАЧЕВА: Кстати, вот у Юрия тут есть вопрос. "А сколько людей, которые к вам поступают, но все-таки так и не получают диплома?"
АВРАМОВ: Достаточно большой процент, потому что…
ЛИХАЧЕВА: Какой?
АВРАМОВ: Потому что, безусловно, есть отсев, безусловно, есть люди, которые уходят, которых мы отчисляем за неуспеваемость и так далее, то есть все, на самом деле, достаточно жестко. Недостаточно заплатить денег и выдержать вступительные испытания для того, чтобы успешно завершить, как в нормальном британском, американском вузе.
ЛИХАЧЕВА: Ну, сколько отсеивается людей?
АВРАМОВ: Отсеивается в среднем от 10 до 20% за год.
ЛИХАЧЕВА: То есть примерно каждый пятый?
АВРАМОВ: Порядка, может быть, 12-15%, скорее, потому что у нас есть точная статистика. Где-то 12-15% по разного рода причинам, человек может просто быть не в состоянии работать достаточно в жестких условиях, которые у нас есть. То есть жесткие в том плане, что очень высокие требования к тому, как должен расти и развиваться студент.
ЛИХАЧЕВА: Или, например, просто не в состоянии заплатить. У вас все-таки под 10 тысяч долларов в год стоит, я так понимаю.
АВРАМОВ: На самом деле меньше, на самом деле гораздо меньше.
ЛИХАЧЕВА: Но не намного.
АВРАМОВ: Я не скажу, что цены, которые у нас есть, они очень высоки для Москвы. Это от 180-190 тысяч рублей в год до максимум 240 тысяч рублей в год. То есть, на самом деле, если сравнивать с британским образованием, потому что у нас есть британское высшее образование, которое мы предлагаем в России по полной аккредитации, даже чисто если сравнивать по стоимости, это где-то в два раза меньше, чем если учиться ехать в Британию.
ЛИХАЧЕВА: Подождите. А вот на последний год, вы говорите, едут в Британию. Сколько стоит?
АВРАМОВ: Последний год можно ехать либо в Великобританию, либо оставаться в Москве.
ЛИХАЧЕВА: А если туда ехать, то сколько стоит?
АВРАМОВ: То есть, есть выбор. Если ехать туда, то в зависимости от вуза, в нашем, например, партнерском вузе, куда просто прямая дорога, можно ехать буквально сразу после окончания любого левела у нас, это порядка 9 тысяч фунтов, то есть это примерно почти в два раза, наверное, больше, чем стоимость обучения в Москве. То есть мы стараемся в этом плане выдерживать достаточно лояльную ценовую политику, у нас есть система рассрочек, у нас есть система банковского кредитования. То есть, в принципе, учитывая то, что готовый профессионал, человек с опытом, с дипломом, начинающий работать на средней позиции – он имеет возможность за достаточно короткий срок окупить свое вложение в образовании, потому что мы все-таки рассматриваем и пропагандируем точку зрения на образование, как на инвестицию. И мы как раз даем более-менее гарантированный и понятный ответ на вопрос: "А верну ли я свои деньги, которые я вкладываю в образование?" И в большинстве случаев, в подавляющем большинстве случаев, если, естественно, студент, человек понимает и работает, он движется в этом направлении, то в подавляющем большинстве случаев эти деньги, безусловно, возвращаются.
ЛИХАЧЕВА: Знаете, тут такая реплика есть от Олеси: "По-моему, "Британская школы дизайна" в Москве – это все равно, что филиал Московского университета в городе Урюпинск. На каком основании вы все-таки называетесь "Британской"?"
АВРАМОВ: На основании прямого партнерского соглашения, которое длится с самого момента основания с британским партнером, с университетом Hertfordshire, это University of Hertfordshire, находится на севере Лондона, и на том основании, что мы обеспечиваем возможность получения британского высшего образования непосредственно в России по полной аккредитации. То есть это значит, что у нас аккредитованные программы, это значит, что у нас на тех программах, вот именно которые относятся к этому сегменту, обучение идет на английском языке с международной командой преподавателей. У нас достаточно много людей из Великобритании и других стран живет в Москве на постоянной основе, мы их ищем по всему миру, привозим в Москву, они здесь работают от года и до бесконечности, есть люди, которые остаются здесь на 4-5 лет.
ЛИХАЧЕВА: Обозначьте их уровень так конкретно, что это за люди?
АВРАМОВ: Как правило, это люди, которые должны иметь большой опыт и в профессии, и в образовании. То есть они должны владеть одновременно и серьезными образовательными методиками, чтобы иметь возможность выстроить эту систему, как мы говорили уже, как раз процессы здесь решают все. Нужно знать, как выстроить систему подготовки и развития будущих дизайнеров, будущих профессионалов или будущих художников. С другой стороны, они, безусловно, должны…
ЛИХАЧЕВА: Хорошо, вот одного-двух назовите, кто они, откуда, почему вы их взяли.
АВРАМОВ: Понимаете, на самом деле, отбор всегда происходит достаточно жесткий. Мы активно рекламируем наши вакансии в средствах массовой информации, в данном случае в основном, конечно же, в Великобритании, ну, и Интернет вообще. Есть люди, которые, например, доктор Умберто Джираудо, итальянец, он приехал из Италии, у него докторская степень, и опыт преподавания и большой профессиональный опыт в промышленном дизайне. Он, например, живет здесь уже четыре года. Четыре года или пять лет уже живут наши преподаватели Тим Симмонс, Клер Лоупмэн, в этом году мы уже привозим в Москву порядка четырех или пяти новых преподавателей.
ЛИХАЧЕВА: Слушайте, а вот чем их можно сманить?
АВРАМОВ: Вы знаете, на самом деле, понимаете…
ЛИХАЧЕВА: Все-таки Москва – это не Мекка дизайна, на самом деле. Поэтому, зачем они здесь?
АВРАМОВ: С другой стороны, для многих из них это возможность профессионального развития, возможность сделать что-то новое на новом месте. Потому что Москва, и Россия вообще, все-таки предлагает одну совершенно уникальную возможность – это возможность сделать что-то новое и необычное. Потому что в Великобритании, безусловно, сто университетов и везде есть факультеты дизайна, где, в принципе, они могли бы работать. Но в Москве таких учебных заведений одно, допустим, с определенной долей погрешности.
ЛИХАЧЕВА: Ну, не одно, конечно.
АВРАМОВ: Допустим, не одно, да, но именно такой системы, именно с британскими дипломами, с такими подходами – оно одно, вот именно система, которая понятна им, и которую они могут усилить, которую они могут дополнить, которую они знают. То есть они являются носителями этой культуры – вот британское образование в данном случае в дизайне и в творческих индустриях. Они могут эту систему усилить, дополнить, развить и так далее, построить что-то новое. Для кого? Для россиян и тех людей, например, которые в Москву приедут, ближнее, дальнее зарубежье, у нас, кстати, есть уже студенты, которые иностранцы-иностранцы прямо. И для них это действительно challenge, для них это возможность сделать что-то новое, уникальное, они видят результаты, они видят, как меняется среда благодаря, в первую очередь, их усилиям. То есть они вкладывают эти усилия в систему образования и в систему подготовки кадров, которая является совершенно уникальной на рынке, студенты и выпускники демонстрируют потрясающие результаты, которые двигают их вперед, которые в конечном итоге сильно повышают профессиональные стандарты и общие уровень по рынку, соответственно, это является очень сильным мотивирующим фактором. Плюс Москва – это все-таки достаточно интересный мегаполис не без проблем, но, извините меня…
ЛИХАЧЕВА: Но живенький.
АВРАМОВ: …Кому-то надоедает комфорт и буржуазное благополучие, чуть не сказал "северных окраин Лондона". Если, конечно, да, не оценивать события последних дней, то, безусловно, все-таки кому-то вполне хочется немножко поострее.
ЛИХАЧЕВА: То, о чем говорят все экспаты. А какова текучка все-таки вот именно преподавателей, не самих учеников, а преподавателей? То есть мне вот интересно, есть ли люди, которые приезжают сюда, смотрят такие: "Да не, что-то у вас как-то…"
АВРАМОВ: Вы знаете, пару-тройку раз такое было, но это происходит, скорее, в достаточно сжатые сроки, потому что, ну, пару раз было, действительно, такое, когда у людей было немножко другое представление, и они все-таки при всех допущениях не могли отказаться от каких-то простых элементарных человеческих радостей, не знаю, в конце концов, чистые улицы или, например, приятное метро.
ЛИХАЧЕВА: Недостаточный уровень комфорта и качества жизни?
АВРАМОВ: Да, да, да. Они, может быть, изначально думают, что для них это будет неважно, но, приехав сюда, понимают через несколько месяцев, что им тяжело. Поэтому, безусловно, в таких случаях мы, ну, это буквально, наверное, было два-три раза, хотя у нас там работает порядка 15-20 таких иностранцев.
ЛИХАЧЕВА: Александр, вот я сейчас могу себе представить, как вы это делаете, как вы приглашаете к себе преподавателей, как вы набираете студентов сейчас уже. Но как вы их приглашали, когда, в принципе, ничего не было, когда вы только открылись? Или поначалу были только российские преподаватели, а название уже было "Британская школа". Вот самые первые шаги просто опишите.
АВРАМОВ: ОК. Я начну с того, чем отличаются хорошие вузы от плохих. Хорошие вузы – они создают ценности и осязаемую выгоду для своих студентов. Соответственно, когда этот проект начинался, было четкое понимание, какие элементы этой системы будут создавать ценности и вот эту осязаемую выгоду для студентов. Эти элементы, они достаточно простые. Это преподаватели максимально высокого уровня, неважно причем, кстати, российские или британские. Другое дело, что британские преподаватели, они могли перенести на российскую почву те технологии, которые используются в Великобритании, и сделать это с минимальными усилиями и за минимальный отрезок времени, поэтому без них нельзя было обойтись. Это ресурсы, это высокого уровня программы, в том числе аккредитованные на западе, в том числе разработанные в России, связь с индустрией и так далее. Вот эти элементы были изначально заложены в 2002-2003 году. Соответственно, потом по мере развития добавлялись специальности, добавлялись новые направления. Естественно, рос преподавательский штат, административный штат, огромное количество и россиян работает у нас, кстати говоря, безусловно, и штатные преподаватели из Запада. Но если как бы начинать все сначала, то, как все происходило? В первую очередь был найден партнер – это University of Hertfordshire, хотя изначально шорт-лист состоял из порядка 12-14-15 университетов, и я делал пару road-show по различного рода университетам Великобритании.
ЛИХАЧЕВА: То есть вы сами просто ногами всех их объездили?
АВРАМОВ: Конечно, конечно, на поездах, на автомобилях.
ЛИХАЧЕВА: Я условно говорю.
АВРАМОВ: Презентации, встречи, обсуждения. Первая итерация, вторая итерация, в итоге мы достаточно быстро, поскольку весь процесс, на самом деле, занял достаточно небольшое количество времени, имеется в виду от момента возникновения идеи до того момента, когда мы в апреле 2003 года с большим количеством журналистов, с представителями нашего партнерского вуза, Крис Макинтайр, в тот момент он был деканом факультета дизайна, британский посол в России на тот момент сэр Родерик Лайн. Я думаю, что он оставил очень большой заметный след вообще, действительно, отличный человек, вот в присутствии всех этих замечательных людей в апреле 2003 года мы делали нашу первую пресс-конференцию в британском посольстве, на Смоленской набережной, и с этого момента все началось, да. Вот до этого момента, до момента пресс-конференции, с момента возникновения идеи вообще и начала какой-то активной работы, прошло где-то 9-10 месяцев, да, ну, нормальный период, чтобы выносить такую идею. А дальше что?
ЛИХАЧЕВА: Какие еще действия вы совершали? Какая-то лицензия, наверняка, нужна, то есть это все ж таки решаемые, в принципе, вопросы?
АВРАМОВ: Безусловно, есть вещи, которые ты обязан иметь на момент начала активной работы – это помещение, люди, лицензии, библиотека, и вообще, просто налаженный бизнес-процессы, которые вот ты должен четко понимать, для того, чтобы проект не начал испытывать сразу какие-то серьезные проблемы. Но на тот момент, безусловно, самым главным челленджем являлось, собственно, набрать первую когорту первых студентов, и на это были брошены основные силы, то есть очень большая была роль маркетинга, брендинга, да, мы сразу сделали очень красивую, яркую брошюру, очень интересный информативный сайт, который с тех пор, естественно, был изменен и улучшен, и так далее, но на тот момент, да, мы попытались представить этот проект лицом, и мы попытались сразу дать понять, что это очень амбициозный и очень яркий проект, пускай в очень маленьком масштабе.
ЛИХАЧЕВА: Где и как вы его промоутировали, как вы его продвигали?
АВРАМОВ: Ой, ну, опять-таки, да, выставки, да, Интернет, Интернет – это очень важно, пресс-конференция, как я уже сказал, с нее все началось, и мы начали сразу общаться с журналистами и доносить нашу точку зрения, потому что на тот момент у нас было то, чего, может быть, не было у других – у нас была четкая концепция, у нас было четкое понимание того, как нужно выстраивать современное образование в области творческих индустрий, и мы старались эти точки зрения донести, и разжевать, чем отличается художник от дизайнера, какие должны быть требования с точки зрения профессионального уровня к дизайнерам промышленного дизайна, фэшен-диизайна, графика, иллюстрация, и так далее – это все нужно было рассказывать, и это все нужно было показывать на примерах, как строится образование в Великобритании, да, на что там обращается внимание, на технические навыки – да, но чем, в первую очередь, ценно, например, британское образование? – тем, что там в первую очередь развиваются концептуальные навыки – навыки анализа, навыки критического мышления, навыки самостоятельности, да, тем, что тебе не нужно постоянно ждать пинка и толчка в спину, чтобы начинать действовать – ты должен сам идти вперед, у тебя должна быть эта привычка, для современного дизайнера это очень важно, и вот это как раз…
ЛИХАЧЕВА: А вот этому можно научиться?
АВРАМОВ: Конечно, конечно, да. Вся система построена на том, чтобы максимально развить в студентах независимость, самостоятельность мышления, критическое мышление, да, когда ты не просто что-то говоришь, а ты обосновываешь, почему ты так думаешь, анализ, синтез, навыки исследования материала, проблематики, и так далее. К этому подключается проектное мышление, когда люди начинают мыслить проектно, да, когда они понимают – вот задача, вот определенная методика решения этой задачи. И плюс, естественно, к этому же добавляются технические навыки в каждом виде дизайна, там, да, для фэшен-дизайнера важно уметь шить, кроить, и так далее, для графиков важно уметь рисовать и знать софт, например, и уметь работать с печатными техниками, но технические навыки в данном случае вторичны, да, первично – это то, как человек думает, как он действует, как он мыслит. И вот это как раз то, что отличает профессионала от дилетанта, освоившего, например, программные пакеты, и сидящего перед современным мощным компьютером.
ЛИХАЧЕВА: Вот тут от Дарьи есть такая реплика: "Слишком очевиден ваш маркетинговый ход, обыватели считают, что лучший дизайн – английский, все платежеспособные граждане хотят, чтобы их дети учились в Великобритании, отсюда, наверное, и Британская школа". Такой вот вывод.
АВРАМОВ: Ну, на самом деле, это как обычно, очевидная истина, да, но, с другой стороны, конечно же, да – британский дизайн, британское образование – они имеют очень высокую репутацию, но вопрос – а почему так получилось? Ну потому, что они, действительно, в этих областях лучше, потому что у них есть основания так говорить, соответственно, понимание того, что у этих отраслей, у этих областей есть традиции, есть серьезное объективное преимущество, дает нам возможность говорить о том, что они действительно, становятся де-факто лучшими, соответственно, безусловно, мы стремились сориентироваться на лучшие мировые практики, и приносить их в Россию. Поэтому не китайская школа дизайна, не сомалийская школа дизайна, а "Британская школа дизайна".
ЛИХАЧЕВА: "Если вы говорите, что не только для денег, то есть ли у вас скидки для одаренных студентов?"
АВРАМОВ: К сожалению, нет, но у нас есть огромное количество студентов, которых присылают компании учиться, и компании платят за повышение квалификации этих людей.
ЛИХАЧЕВА: Проясните мне вот один такой вопрос: почему, на ваш взгляд, очень многие люди, задумав какую-либо идею, ну, например, там, не знаю, ту же самую какую-то образовательную школу открыть, ведь это сейчас очень растущий рынок, да, и люди, у которых есть деньги, я думаю, сейчас понимают, что вот можно сейчас найти действительно какую-то нишу, где есть кадровый голод, и скопировав и адаптировав одновременно западные технологии, открыть это учебное заведение, и оно может быть успешным – может быть, да, особенно если предоставить, скажем, двойные дипломы и так далее. Вот такая идея или какая-либо другая идея – почему так мало идей в конце концов реализуется, что мешает – какой-то ступор в голове, или это какая-то часть менталитета российского, или это, в принципе, не российская какая-то история, почему?
АВРАМОВ: Опять-таки вернемся к тому, с чего начинали. Важно соблюдать баланс между тем, что действительно ты бы хотел сделать полезного для общества и для своих клиентов, там, не важно, студентов, посетителей кафе, которое ты открываешь, или слушателей радио, да – если ты хочешь сделать что-то полезное, что принесет им осязаемое преимущество, вот с этого и надо начинать. Но к этому, безусловно, необходимо добавлять определенные уже личные и профессиональные навыки, которые позволят из этого сделать жизнеспособный организм, организацию, которая будет способна к развитию, к росту, постоянному улучшению. Да, вот у человека по имени Алан Зильберштейн, это часовых дел мастер, очень люблю эти часы, есть замечательная фраза: "Счастье – когда страсть становится профессией", да, вот когда твои увлечения, твои желания сделать что-то полезное для тех или иных людей, становятся профессией – вот это как раз и есть рецепт успеха, да, то есть баланс между…
ЛИХАЧЕВА: Твоей страстью и полезностью.
АВРАМОВ: …В данном случае, между желанием обеспечить образование мирового уровня для наших студентов, причем, сделать это именно в России, сделать это достаточно доступным, да, которое стоит все-таки не заоблачных денег – это вполне реальные инвестиции, которые вполне можно окупить, и желанием, безусловно, сделать так, чтобы эта организация, школа – она имела стабильность, она имела возможность развиваться, она имела возможность привлекать лучшие умы, платить им достойные зарплаты, иметь качественные ресурсы, и, скажем так, уверено смотреть в будущее. Вот если эти два момента совмещать, то тогда, скорее всего, с большей долей вероятности можно сказать, что проект будет успешен. Если этого нет, и если, например, вы спрашиваете себя: "Для чего я это делаю – для того, чтобы заработать денег" – ну, наверное, вам все-таки не стоит идти в образование, да, вам стоит идти куда-то еще.
ЛИХАЧЕВА: Ну, или найти можно, есть еще такой вариант – можно найти партнера, который этим будет гореть, вы будете так его чуть-чуть сдерживать, чтобы он не слишком уж там сгорел, быть таким сдерживающим фактором.
АВРАМОВ: Вполне возможно. У меня, к счастью, да, вот это сочетается внутри, да.
ЛИХАЧЕВА: В одном.
АВРАМОВ: И я часто между собой спорю, да, немножечко как бы сидя на двух стульях, с одной стороны, всегда есть жесткий рациональный управленческий подход, да, но он должен быть обязательно уравновешен желанием все-таки, да, предоставлять продукт, сервис или услугу максимального качества для тех людей, для кого работаешь. Вот этот баланс – самое главное.
ЛИХАЧЕВА: Виктория спрашивает: "Как сравнивается "Британская школа дизайна" с недавно открывшейся, основанной голландским архитектором Ремом Кулхасом школой дизайна и архитектуры "Стрелка", расположенной на территории завода "Красный Октябрь"?"
АВРАМОВ: Ну, она все-таки основана не Ремом Кулхасом, Рем Кулхас там является главным по образовательной стратегии, насколько я знаю, "Стрелка" основана другими людьми. Мы знаем друг друга, мы очень друг друга уважаем, я, на самом деле…
ЛИХАЧЕВА: Конкуренты?
АВРАМОВ: Нет, "Стрелка" – это образовательное учреждение достаточно небольшое, то есть там порядка тридцати человек набор, и, в общем-то, там обучение, скорее, такое, знаете, бесплатное, плюс им даже платится стипендия, но это очень маленький объем и это только городское планирование и архитектура, и упор идет все-таки на исследования. У нас немножечко другой подход…
ЛИХАЧЕВА: Более такой прагматичный, да?
АВРАМОВ: …Скорее, нацеленность на подготовку именно профессионалов в дизайне и искусстве, это именно бакалавриат британский, повышение квалификации в российском образовании, и так далее, и так далее, это все-таки серьезное профессиональное образование, в то время как "Стрелка" – очень нишевый продукт, который направлен на исследования.
ЛИХАЧЕВА: Макс спрашивает: "Какова рентабельность вашего проекта?"
АВРАМОВ: Хороший вопрос, потому что, на самом деле, ну, эта рентабельность – она меряется не только в деньгах, она меряется в первую очередь в том, какие возможности у нас есть для того, чтобы эти деньги вкладывать в дальнейшее развитие. То есть у нас большая часть заработанных денег идет на развитие, у нас каждый год открывается новая специальность, у нас каждый год открывается, ну, и вообще расширяется деятельность, приглашаются новые преподаватели, новые сотрудники, и так далее, поэтому, знаете, если оценивать там в каких-то процентных соотношениях, то, наверное, профессионалы, работающие в промышленности, в банках, в финансах, в торговле и так далее, очень сильно бы посмеялись над нами, но опять-таки, я считаю, что вот это не главное в данном случае. Это важно, но это не главное.
ЛИХАЧЕВА: Следующее направление, насколько я понимаю – это школа кинематографии, да, это проект следующего года, правильно? Или уже этого?
АВРАМОВ: Да, мы собираемся сделать широкий анонс ближе к зиме, может быть, к следующему году.
ЛИХАЧЕВА: Я думаю, что это, да, отдельный разговор, отдельная тема.
АВРАМОВ: Но опять-таки, это к вопросу о том, что там существует огромный дефицит вот такого рода качественного образования, и есть огромные возможности, поэтому грех этим было бы не воспользоваться.
ЛИХАЧЕВА: У меня последний вопрос. Вы не могли бы в одно слово сформулировать все ваши мысли относительно последних десяти лет, прожитых в России? Давайте послушаем Марию Черницкую, основательницу и владелицу агентства контекстной рекламы "iConText", что она сказала, а потом ваша версия.
ЧЕРНИЦКАЯ: "Иллюзии". Мне кажется, двухтысячные были иллюзиями, которые мы сами себе создавали, сами в них верили, и такие, не знаю, журналы, как журнал "Афиша", убеждали нас, что мы живем в европейской стране, в европейском городе, у нас такие же развлечения, не знаю, какие-нибудь музе. Вот иллюзии, которые мы себе настроили в двухтысячные – мне кажется, сейчас мы начинаем с ними расставаться
АВРАМОВ: Я бы сказал так – "нескучно", может быть, тяжело, может быть, легко, может быть, очень позитивно, могут быть иллюзии, могут быть разочарования, могут быть серьезные разочарования, но точно нескучно.
ЛИХАЧЕВА: Нет ли у вас такого ощущения, что то, что вот мы с вами в начале программе говорили, что, мол, все дизайнеры, которые выпускаются из вашей школы или какой-либо другой, обязательно будут востребованы у нас в России, а может быть, и не обязательно у нас, но все-таки хотелось бы, чтобы у нас, что это тоже, в общем, какая-то очередная иллюзия, нет?
АВРАМОВ: Вы знаете, есть очевидные факторы, все-таки люди, востребованы и здесь тоже, да, вот у вас же есть работа, да, у огромного количества людей в Москве, в России, есть работа. Она может быть, ну, не знаю, по-разному оплачивается, там разные условия, разные секторы экономики преуспевают или хиреют, но, тем не менее, есть определенные ниши, где ты можешь быть успешным, или, по крайне мере, у тебя есть шанс быть успешным. Не здесь, там, где угодно – это всегда комбинация факторов. Вот наша задача – сделать так, чтобы наши студенты, наши выпускники имели максимум этих шансов, чтобы, по сравнению с теми, у кого нет этого образования, или у которого есть, может быть, образование другое – наша задача сделать так, чтобы у наших выпускников этих возможностей и этих шансов было больше, в этом есть функция и задача учебного заведения.
ЛИХАЧЕВА: Буквально в тридцать секунд, назовите, пожалуйста, три составляющих вашего собственного успеха. Там образование есть, это ключевое?
АВРАМОВ: Системность – да, есть определенная, да, вот именно образование…
ЛИХАЧЕВА: Именно системность, или образование конкретное?
АВРАМОВ: Вы знаете, системность – она, наверное, закладывается в том числе и образованием, безусловно.
ЛИХАЧЕВА: Хорошо, и еще два фактора?
АВРАМОВ: Ну, я думаю, что все-таки, конечно же, какие-то врожденные навыки, потому что так получилось, что вот как раз, да, баланс всегда был внутри между гуманитарным образованием и техническим, то есть у меня всегда одинаково хорошо получались и те предметы в школе, и другие.
ЛИХАЧЕВА: Так, баланс, системность?..
АВРАМОВ: И, наверное, упорство, трудолюбие, назовем вот так, это важно.
ЛИХАЧЕВА: Такая будет формула?
АВРАМОВ: Да. И, я не знаю, можно еще продолжать, должна быть хорошая физическая форма, чтобы все получалось, успешность, трудолюбие – это же все очень связано, да, то есть, нет здоровья – нет формы спортивной, там, или физической, и ничего не получится.
ЛИХАЧЕВА: И поэтому плавание?
АВРАМОВ: Поэтому – да, плавание развивает сильно выносливость, и как бы возможность просто идти, идти и идти.
ЛИХАЧЕВА: Ну, удачи вам, дорогу осилит идущий, вы уже много чего освоили и осилили, но думаю, что это только начало вашего пути.
АВРАМОВ: Это только начало.
ЛИХАЧЕВА: Заявка серьезная, но это только начало. Спасибо вам огромное.
АВРАМОВ: Спасибо огромное, Лена.
ЛИХАЧЕВА: Александр Аврамов у нас сегодня был в программе – основатель и директор "Британской высшей школы дизайна", соучредитель Школы компьютерной графики Scream School, надеюсь, не в последний раз у нас на "Финам FM", с вами была Елена Лихачева, продюсер этой программы Анна Коренева, я с вами прощаюсь до завтра, счастливо!
Читать полностью: http://finam.fm/archive-view/4542/
Там же можно послушать аудио-версию на 53 минуты...
Технологический спецназ
