ИНТЕРВЬЮ

Мы встретились с Робертами ранним воскресным утром в центре Москвы в баре гостиницы "Савой". Встреча была организована в рамках второго конкурса DIA - они выступали экспертами для отбора финалистов в номинациях "средовой дизайн" и "интерьеры".

Первым на наши вопросы отвечал Роберт Тиман, редактор FRAME - голландского журнала по общественным интерьерам.



DN: Скажите, поскольку тема конкурса - инновационный дизайн, что для вас инновационность? Каково Ваше понимание этого термина.

RT: Конечно, инновационность - это всегда что-то новое, но в рамках конкурса говорить об этом сложно, так как я не видел ситуацию русского дизайна в стране до того, как приехал. Кроме того, то, что инновационно для вас, не обязательно инновационно для нас, и наоборот.

DN: Что было инновационно именно для вас? Были ли работы инновационные для вас, для Европейского дизайна?

RT: Если быть честным - нет. Но это не проблема. А вы ожидали, что я найду что-нибудь инновационное?

DN: Вряд ли. Хорошо, Роберт, вот Вы приезжаете с определенными критериями инновационности и не находите ее. И тогда в силу вступают какие-то иные критерии, по которым вы делаете выбор? Какие?

RT: Мне трудно, так как я не русский. Я знаю, что инновационно для меня, но не знаю, что инновационно для вас. И я автоматически использую европейские критерии. Я выбрал 3 частных интерьера (квартиры) и 7 общественных. Я выделял хорошие идеи, не обращая внимания на форму. Форма была на втором плане. Многие работы были чисто формальны, но идеи были неинтересны. Но в принципе в Европе тоже немало формальных интерьеров, и точно так же приходилось выделять крупицы, идеи. А вообще, для меня инновационно то, чего я еще не видел.

DN: Есть сейчас какие-то тренды интерьер-дизайна в Европе, которые интересны лично вам?

RT: Дело в том, что интерьер-дизайн сегодня все чаще используют как элемент маркетинга. Особенно общественные интерьеры (магазины, офисы, бары, рестораны, клубы). Интерьер-дизайн выражает марку, бренд, какие-то рекламные идеи. А так же он создает образ, имидж компании, на которую работает.
И не обязательно, что он будет функциональным, или эстетически красивым - это не на первом месте. Самое главное - в голову должно быть что-то вложено. Как лого. Это и есть лого. Просто имидж. Кроме того, в Европе очень дорого прибегать к услугам архитекторов, дизайнеров. Поэтому, как правило, в частном интерьере все делается самостоятельно.

DN: Встречалось ли что-нибудь в Москве, что вам хотелось бы напечатать?

RT: Да. Я видел картинку - это клуб Кокон. Я не видел никогда ничего подобного. Я думаю отвести для русских интерьеров несколько страниц в книге (не в журнале). Я не думаю, что много людей в Европе знает что-то о российских интерьерах, так что будет достаточно интересно показать им, что здесь происходит.

DN: А существует ли какой-то интерес у иностранцев к ситуации в России? Мы слышали, что к российскому промышленному дизайну есть интерес на Западе. У нас нет никаких журналов, есть только своя тусовка промдизайна, но на русском языке и потому информация для иностранцев пока закрыта.

RT: Я думаю так. Но где ты можешь найти русский дизайн, если ты живешь в Амстердаме, Париже или Милане? Никакие журналы не публикуют эту информацию. Надеюсь, это изменится.

DN: Спасибо...


Вторым на вопросы, заданные посетителями сайтов, отвечал Роберт Шеффер - редактор журнала о ландшафтном и средовом журнале - TOPOS.



DN: Какие критерии вы применяли, выбирая работы?

RS: Инновационность и среда. Но дизайн-продукт для среды может быть как одним объектом, так и целым городом. Потому сложно выделить какие-то четкие критерии для всего сразу. Что хорошо, было большое количество разных проектов, своего рода микс - были представлены разные направления. А когда мы выбирали, мы прежде всего задавали вопрос, насколько это инновационно для этой ситуации? И в то же время - в европейском контексте (быть может это похоже на что-то, что уже есть). И также - насколько эта вещь нужна? Насколько она функциональна? Насколько она может улучшить среду, городскую жизнь, а не только, насколько она красива.

DN: А кто в Европе заказчик городской среды? С интерьерами понятно - это либо корпорации, либо частные лица. А для того, чтобы сделать город должен быть другой заказчик - либо власть, либо коммьюнити.

RS: Если мы говорим об объектах - светильниках, скамейках - то это чаще всего продукция какого-то завода, или фирмы, которая производит эти продукты и хочет их продавать. Но бывают случаи, когда и город может стать заказчиком. Тогда это может быть связано с политикой, в зависимости от того, кто сейчас у власти, какие политики.
Конечно, в Москве большие градостроительные традиции, но нужно совершенствоваться. Чувствуется, что в современном европейском понимании ланшафтный дизайн практически отсутствует. В Москве, которая сейчас так быстро развивается, очень важно, чтобы были задействованы специалисты по формированию открытого общественного пространства.

DN: Существуют ли какие-то профессиональные международные конкурсы по ландшафтному дизайну, чтобы наши участники и вообще российские архитекторы могли войти в контекст, что такое европейский дизайн открытого пространства?

RS: Во-первых, очень важно постоянно следить, что происходит в других странах, в других городах. Количество информации не такое большое, так что можно достаточно быстро разобраться в ситуации. И именно потому что это не такая уж обширная профессия, существует не так много конкурсов, как, например, в архитектуре. Есть конкурсы, где могут участвовать российские архитекторы, но у них обязательно должна быть лицензия. То есть эти конкурсы достаточно серьезные, с последующей реализацией.

Самое лучшее - участвовать в каких-то семинарах, где будут подниматься важные вопросы, там можно встретить коллег из других стран, что тоже полезно. А пока в российском архитектурном образовании нет традиции обмена студентами, лучший способ вникнуть в ситуацию - это вообще учиться за рубежом. Ну и еще, конечно, читать Topos =)
Конечно, журналы очень важны для информационного обмена в сфере дизайна, а так же очень важны сетевые ресурсы. Если вернуться к вопросу критериев, когда я делал свой выбор, еще одним критерием для меня было то, могу ли я опубликовать эту работу в своем журнале? Есть ли в проекте некая интрига, какой-то концепт, рассказ, чтобы проект затрагивал какой-то вопрос. И все работы, которые я отобрал, отвечают этому критерию.

И еще очень важный момент - ландшафтный дизайн, дизайн садов и парков не статичен, а постоянно изменяется, потому как растения растут, видоизменяются. То есть тут дизайн выступает как процесс. И ландшафтный архитектор это должен понимать.

Многие люди думают, что Москва - это Азия, но это не так. Москва - это европейский город. А насчет ситуации, что внешний вид Москвы определяет начальство, а горожане никак не могут влиять на принятие решений относительно архитектуры и формирования открытого пространства, то в Европе так же есть практика весьма не демократичная, и результаты так же заметны. Но здесь большим фактором являются деньги. Европа затрачивает большие средства на архитектуру.

DN: В том-то и парадокс, что средства в Москве есть, но уходят они непонятно куда, на какие-то страшные монументы, которые никому не нужны.

RS: Это тоже проблема образования, люди просто не знают, куда вложить свои средства. Очень важно вложить деньги не в какой-то памятник, который никому не нужен, а например, в городской транспорт, обустроить его и поддерживать, чтобы он был ухоженный. И это хорошее вложение, так как тогда все, что вокруг, может приобрести большую ценность. Это поднимет общий уровень городской среды, а для любого города это очень важно.

DN: Городская среда - это комплексные решения. В работах, которые были присланы, это присутствовало?

RS: Там был один проект, который предлагал многоуровневый городской центр в новом районе Москвы, где были размещены разные функции. И я считаю, что это перспективный проект. Вообще, из восьмидесяти проектов было только около трех комплексных, остальные - локальные объекты. И чего еще не хватало - так это дизайна городского пространства, парков или скверов. В основном были либо дизайн-объекты, либо проекты каких-то совершенно космических масштабов, совсем невероятные футуристические вещи. Не было основного - привязки к конкретному городу.
DN: Спасибо...

Москва, 29 февраля 2004